Меню
12+

«Призыв», Общественно-политическая газета посёлка Палех и Палехского района Ивановской области

30.08.2019 09:14 Пятница
Категории (2):
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 35 от 30.08.2019 г.

Кто-то незримый всегда был рядом

Автор: А. Сиротина

Сколько раз она чувствовала себя на самом краешке жизни. Но будто кто-то незримый держал ее судьбу в своих руках, говорил «Живи!», помогал и спасал в самые трудные моменты, и жизнь продолжалась…

Этот год – юбилейный для известного в Палехе человека – художницы Александры Аркадьевны Виноградовой. 14 августа ей исполнилось 95.

Долгая жизнь, в которой, казалось, не наступит предел испытаниям на прочность и непосильному труду. Но всему приходит свое время. Каждое мгновение этого пути хранит уникальная память незаурядной женщины. Её судьба – пример стойкости и жизнелюбия. И теперь, в свои 95, она сама рассказывает обо всем, будто переживает все заново. И сегодня ее драгоценная жизнь, как никогда, полна смысла. Да, люди должны об этом знать, чтобы не прерывалась связь поколений, чтобы не иссякло в наших душах истинное, человеческое, чтобы не подменили правду на ложь, не переписали историю на свой лад наши недруги.

В большой семье

Родилась Шура в 1924 году в д. Щавьево Майдаковкого сельского совета, в семье Аркадия Ивановича и Капитолины Ивановны Козекиных, детство и юность прошли в селе Болотново Родниковского района. Как и большинство тогда, семья Козекиных была многодетной, в ней воспитывалось восемь детей. Родители работали в сельском хозяйстве.

Отец был очень добрым, бескорыстным человеком и талантливым механиком с незаурядными инженерными способностями, все чинил от часов до сельскохозяйственных агрегатов. Но жизнь его, как и многих мужчин его поколения, была недолгой. Погиб на фронте в 1942 году. Свою жизнь за Родину положил и старший сын в семье, брат Шуры Дмитрий. А маме одной пришлось заботиться о детях.

Шура после окончания семилетки поступила в фельдшерско-акушерскую школу в Кинешме, как раз перед самой войной. В 1942 году, на 2 курсе, их, 17-летних девчонок, направили спасать жителей блокадного Ленинграда. Направили добровольно-обязательно, на полгода – с мая по август. Этот отрезок длиной в шесть месяцев накрепко впечатался в память, и забыть его уже не возможно. Об отдельных эпизодах блокадной жизни Александра Аркадьевна не хочет говорить, не хочет, чтобы люди знали, каким бывает настоящий ужас, непереносимый и неизбежный.

С войной наедине

В город, замкнутый в огненное кольцо, была одна дорога – ночная дорога через Ладожское озеро. Зимой по льду на машинах, летом на лодках.

На берегу Ладоги, куда доставили девчонок-новобранцев с поезда, их посадили в грузовик с фургоном из фанеры и заперли снаружи на засов. Ехали ночью, вслепую. Когда на противоположном берегу, шофер открыл засов, первое, что сказал: «Какие вы счастливые! Приехали, вылезайте. Перед вами машина ушла под лед, одни пузырьки»... Тут все и примолкли.

Надо было отправляться дальше. К месту назначения ехали в каком-то вагончике, а за его окнами снег был кругом усеян мертвыми людьми. Их не успевали хоронить. По мере возможностей всех собирали в братскую могилу.

От полученных первых впечатлений у Шуры случился сильный спазм, она почти потеряла сознание и, когда пришла в себя, увидела, что их группа ушла. Охватил ужас: что делать, куда идти в этом мертвом городе. Но через какое-то время вдалеке увидела своих и стала отчаянно кричать и махать им руками.

Поселили девушек в профилактории большой больницы имени 20-летия Октября. В первый же день, как приехали и заселились в комнату, началась такая канонада, что девчонки не знали куда деваться. Прижались друг к другу и дрожали от ужаса. Так провели первую ночь в блокадном городе. К утру все прекратилось, и юные медсестрички кое-как подремали.

В комнате было 10 человек.

Согревала печка-буржуйка. Труба выходила прямо в окно. Топили ее, чем находили – подобранными палками, обломками стульев. Однажды нашли какую-то жердь, принесли ее втроем. Ни топора, ни пилы не было, засунули ее в печку целиком, так что конец выступал из печки наружу. Поставили на печку чайник и держали его, чтобы он не провалился. Так кипятили воду. Вскипятили и на всех разделили по полчашки. Это был праздник.

А за дверями были люди

В первое же утро пошли определяться на работу в этой больнице. Им выдали большую стопу больничных учетных карточек и определили участки для работы. Нужно было ходить по адресам, посещать больных. Многие пациенты жили в многоэтажных домах, и надо было подниматься пешком по лестнице. Сил не хватало. Выдавали на день по 500 грамм хлеба, и больше ничего. Воды – доставай, где хочешь.

По сей день в памяти эти лабиринты безлюдных коридоров, темных и холодных. Нужно было в темноте найти нужную квартиру, где могли ждать больные, изможденные люди, ожидающие помощи. Многие были уже не живы. Шуру выручала фосфорическая брошка, при помощи света от которой она и отыскивала нужные номера на дверях.

По сей день помнит каждого своего пациента.

За одной из дверей увидела, что на койке кто-то шевелится, завернувшись в одеяло, значит живой. Расспросила его. Оказалось, у человека болит легкое, спина и не дышится. Она прослушала, действительно, страшные хрипы. А чем лечить? Ничего нет. Решила поставить банки. Нашла среди посуды маленькие стаканчики, которые приспособила под медицинские банки. Они не прилипают к худому телу, но кое-как удалось погреть. Все равно, больной был очень рад, говорил, что полегче стало.

У другой была чесотка, очень запущенная. Она причиняла большие страдания, девочка-подросток жаловалась, что ее не лечат. Шура нагрела мазь в руках и мазала ее, и пациентка плакала и благодарила за помощь, которую она так долго ждала. Кожа ее в конце концов очистилась.

Еще одна, отравленная травой, распухла, что не видно было глаз, только щелочки. И ей помогли.

Был молодой человек, очень худой. Кости обтянутые кожей. Он еле стоял на ногах. На лице одни глаза, горящие огнем надежды…

Медсестрам дали задание проверять квартиры и выявлять заражение вшами, чтобы не случилось вспышки тифа. В одном доме, вышла женщина еврейка с неприятной энергетикой. Она явно хитрила, говорила, что больше в доме никого нет и она не больна. Шуре пришлось бесцеремонно настоять на осмотре. Нашла ее зараженной. Успокоила больную, что надо не волноваться, а радоваться, что полечат. Тогда выяснилось, что в квартире есть еще люди. В этом доме Шуру не покидала тревога, ступая по мягким коврам на полу, она почувствовала себя плохо и едва взяла себя в руки. И опять почувствовала помощь свыше, понимая при этом, что могла бы остаться здесь навсегда.

Одна из пациенток предупредила ее, чтобы не ходила в одиночку, это очень опасно. В осажденном городе люди сходили с ума от страха, горя и голода, были и случаи людоедства, хотя об этом долгое время не принято было говорить. И девушки стали ходить по двое и старались не задерживаться так допоздна, потому что действительно было страшно.

Сестрички и сами были обессиленные. Случалось, уронишь на пол что-то – кусочек бинта или вату, и думаешь, поднимать ли, ведь наклонишься, можешь и не встать – так не хватало сил…

Домой

Шурина группа из 10 человек должна была работать полгода – с марта по август. Но ее с подругой Раей отпустили на несколько дней раньше по состоянию здоровья. Начали распухать ноги, и каждое движение давалось с трудом.

Экономили силы. Договорились с подругой, что та будет ждать на Финском вокзале, а Шура пошла оформлять документы на отъезд. Это было в огромном здании. В одном из залов сидели трое мужчин, и вид их Шуре показался не истощенным. Они велели сначала сдать карточки и вцепились в них, видно, что были довольны. Быстро выдали ей документы.

Вышла на улицу, впереди восемь трамвайных линий и никого нет. Хоть бы птичка, хоть бы кошка, думала она, но даже ветер не дул. А ей надо было добраться до вокзала. «Хоть бы кто-нибудь поехал!», – стучало в голове. И вновь помощь пришла. Услышала, как тарахтит машина. В кабине один шофер. Подъехал к ней. Она попросила подвезти. Шофер молча смотрел, ничего не говорил. Девушка поняла, что надо заплатить. Достала кусочек хлеба. И тут он сразу изменился, не скрывал радость. Помог ей сесть в машину, так как у нее не было сил забраться самой.

Когда подъехали к вокзалу, оказалось, что ворота заперты на засов, и никак их не обойти. Изнутри ее уже ждала подруга Рая, которой она оформляла документы. Надо было как-то преодолеть эти ворота, но как?! И тут шофер, который ее подвез, опять помог, предложил залезть ему на плечи, а выше уже ворота были с витым узором и можно было ухватиться и как-то вскарабкаться. Шура чудом смогла преодолеть эту, казалось, непреодолимую преграду.

Вскоре с вокзала они добрались до Ладоги и стали искать, как пробраться через озеро. С ними добирались еще три девушки из Москвы. На берегу они встретили двух женщин, одна из них была сильно расстроена и держала за руку девочку. А другая, напротив, довольная и уверенная. Оказалось, той, которая с ребенком, отказали в переправе, так как все место своими вещами заняла первая. Если бы не пришла на помощь эта группа медсестер, так бы маме с дочкой и стоять на берегу. Девчонки переглянулись, забрались в машину, которая должна везти к переправе, тут же выбросили все вещи богачки у берега прямо в воду, забрались сами и подали руку плачущей женщине, взяли их с собой. А та осталась на берегу со своей поклажей, разъяренная. Водитель ничего не сказал, он был не против. Он довез их до места и обратно вернулся к той, оставленной.

(Продолжение в следующем номере)

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.

71