Младшая из пяти детей Вакуровых
Софья Михайловна Голикова в день 90-летия в своем саду.
Софья Михайловна Голикова – одно из звеньев легендарной палехской фамилии Голиковых и не менее знаменитой – Вакуровых, 1 июля отметила свое 90-летие – юбилей, до которого дано дожить далеко не всем, и уж тем более не утратить в памяти то, что было важным и дорогим. Но Софья Михайловна – отличный собеседник, хочется ее слушать и слушать, а по рассказам написать не одну книгу о том, как жил Палех, и его жители на протяжении этих десятилетий, в каких условиях в разное время создавались его нередко гениальные произведения. Она держит в памяти мельчайшие детали быта, помнит фамилии и диалоги так, будто это было вчера.
Много знает и в любое время дня и ночи может прочитать наизусть стихи Пушкина, Лермонтова, Некрасова… С легкостью начинает цитировать «Полтаву», «Бородино», и сама удивляется, что память хранит такое.
Живет по сей день в доме, в котором родилась и которому уже больше сотни лет. Здесь жили ее родители – Михаил Петрович и Прасковья Александровна Вакуровы, ее братья и сестры. Отец – известный художник, брат не менее известного члена Артели палехской живописи Ивана Вакурова. Часто вспоминает, как, большой семьей собравшись за общим столом, пили чай с молоком из самовара, черный хлеб посыпали солью, и было чудесно – вспоминает, словно вновь ощущая тот незабываемый вкус пищи в голодные дни.
Мы беседовали с юбиляршей в ее зеленом саду, благоухающем запахом спелой клубники. Софья Михайловна рассказывала о своей жизни, словно вновь проживала ее счастливые и печальные моменты.
Голодные, но счастливые
Эти дорогие воспоминания детства…
Соня была младшая дочка, избалованная вниманием старших и очень общительная. Ей нравилось ходить по домам односельчан, и везде ее с радостью принимали, ведь жили открыто и радушно. Ей запомнилось, как она однажды забрела в дом старого иконописца, который казался ей каким-то особенным, всегда ходил с бородой, в красной рубахе. Хотя и ее семья всегда жила в бедности, но все же ее поразило, что в доме даже нет пола, ходили по брошенным прямо на землю доскам. Может быть, это удивительно, а может, напротив, закономерно, но чаще всего именно в таких условиях и творили бедные гении, и создавались шедевры, прославившие потом Палех на весь мир.
Однажды Соню направили в больницу в Шую лечить уши, и они ехали с отцом наверху на грузовике. Был сильный ветер, и у отца сдуло фуражку. Он попросил водителя остановить и побежал за ней, ведь в случае потери заменить ее было нечем.
Наверно, самым дорогим подарком в ее детстве была кукла. Ей очень хотелось получить игрушку, но денег не хватало. Мать нашла выход, чтобы порадовать младшую дочку: купила голову, а все остальное сшила сама. Ведь она была прекрасная портниха, обшивала всю Ильинскую улицу. Правда, шила бесплатно, не принято тогда было что-то продавать своим односельчанам, поэтому дохода ее умение не приносило. Вскоре Соня как-то ухитрилась нечаянно расколоть кукольную голову – вот это были слезы!
Как казалось тогда маленькой девочке, в деревнях жили побогаче. Однажды ее мама послала за молоком в Смертино, километров за пять от Палеха. Это был один из самых радостных дней детства. Мама сшила ей красивое красное платьице, пиджачок, дала четверть под молоко, и маленькая модница полетела. Там ее досыта напоили молоком, угостили ватрушками, пирогами, люди в деревне (с таким не оптимистичным названием) были веселыми, играли на гармошке, пели песни и плясали. Было это незадолго до войны.
И подарок мог стать причиной ареста
Отец тоже до войны работал в мастерских, там топили печи, было очень тепло, Соня туда любила ходить. В день зарплаты часто собирались у Вакуровых дома, посидеть да и выпить понемножку. Приходили друзья – художники Бахирев, Парилов. Парилов, когда уходил навеселе, все ругал Сталина, а мама боялась, как бы не услышали. Время-то было тревожное – 37-38-е годы.
Однажды к ним в дом все же пришли люди из милиции. Но, как оказалось, по другому поводу. Дело в том, что второй сын в семье Вакуровых был отличный стрелок, как говорили, мог воробью в глаз попасть. На соревнованиях ворошиловских стрелков как победителю ему подарили малокалиберную винтовку. И вот эта винтовка не один год висела в доме над дверью. Кто-то обратил, видимо, на нее недоброе внимание.
Винтовку забрали. Забрали и отца, и он долго не возвращался, мать очень переживала. Когда Соня пришла из школы, сестра, молча, глазами указала ей на то место, где висела винтовка, и все стало понятно без слов, а вслух говорить боялись. К счастью, все обошлось, и отца все-таки отпустили.
Война
Когда началась война, Соне было 12 лет. Она хорошо помнит тот день. В доме было нечего есть, и она пошла в магазин в центр Палеха. День был пасмурный, черные тучи плыли низко над землей. Увидела около старого клуба большую толпу народа с лошадьми, бабы рыдали. Хотела подойти, узнать в чем дело, но как-то не решилась, потому что шла одна. И до сих пор жалеет, что не подошла взглянуть на дорогих односельчан, ведь их забирали на смерть, мало кто вернулся назад.
Вскоре забрали на фронт и ее двух братьев, они уже были взрослыми (старший, Николай, с 1913 года, а младший, Александр, с – 1915-го), закончили институт, у обоих остались молодые жены, а дети родились уже после их ухода, и не видели своих отцов. Московская тетка, когда приезжала в гости, очень гордилась племянниками – какие они красивые, статные, образованные, культурные, офицеры — лейтенанты.
Сестра Лида (1919 г.р.) тоже ушла на фронт, добровольцем. Попала на Смоленское направление. Ей посчастливилось вернуться. Впоследствии она вышла замуж в Палехе, в 1945 году, и взяла фамилию мужа – Сказываева. Всю жизнь ее тревожили воспоминания о посещении Бабьего Яра. Она была там, когда его еще не раскопали, говорила, такое жуткое ощущение, словно земля шевелится.
Вторая сестра Нина (в замужестве Бурдинская) только что закончила 10 классов перед войной, ее взяли копать противотанковые траншеи за Палехом. Работающим выдавали масло, и она даже поправилась, несмотря на тяжесть совсем не женского труда. Суровое время не щадило ни детей, ни женщин. Соню тоже в 13 лет направили работать на лесоповал, перед отправкой предупредили: опоздаете на 15 минут – пойдете в лагерь с заключенными. После работ на лесоповале, она также попала на трассу, копала противотанковые укрепления вместе с ровесниками и взрослыми.
В тесноте, да не в обиде
Несмотря на то, что в доме Вакуровых было всего две комнаты, к ним жить переехала жена старшего брата с дочкой, которая тоже родилась уже в войну, в октябре. Кроме своих родных тут было много квартирантов. Это те, кого подселяли во время работ на противотанковой трассе. Они от души делились едой, что им выдавали.
Почему-то (почему, Софья Михайовна не знает) у них жил известный московский артист Переверзев с товарищем. Красивый, яркий, с запоминающейся внешностью. Почему-то они были не на фронте.
Останавливались на ночлег и те, кто следовал в Горький. Спали на полатях, на полу и где придется.
И все же было очень голодно. Соня в надежде найти что-нибудь съестное, открывала западню в подполье, но там было пусто. Ко всему еще и издохла коза, и не стало молока, которое так выручало.
Было страшно, когда слышали гул вражеских самолетов, это они летели на Горький. Собирались в случае оккупации уходить в лес. А там что – верная смерть. Люди закрывали окна картонками и сидели с лампами. К счастью, народу много было, поддерживали друг друга, и все это переносилось легче.
В эти военные годы семья хлебнула много горя. В августе 42-го умер отец. Пошел косить, простудился и не смог оправиться от болезни. В 1943-м на Украине погиб любимый Сонин брат Александр. На старшего Николая пришла повестка, что пропал без вести, но, к счастью, она оказалась ошибочной, и брат выжил.
На путь художника
В 1944 году Соня училась в 9-ом классе. Собиралась поступать в художественное училище. Что-что, а профессию художника она знала с детства. Ей, когда была еще совсем маленькой, нравилось наблюдать, как отец творит золото. Потом он почему-то всегда облизывал пальцы, и на вопрос детей отвечал с юмором: «Это чтобы золотухи не было». У отца были очень красивые и самобытные работы, хотя работал он в мастерских как художник недолго, всего 10 лет, пришлось сменить любимую и наследственную профессию на более «хлебную», чтобы прокормить большую семью. В войну ушел работать счетоводом в колхозную контору, там давали четверть молока и буханку хлеба. Там и работал до смерти.
Поступить в училище было нелегко, хотя в годы войны и первые послевоенные принимали много студентов, но впоследствии многие и отсеивались, у кого дело не шло. Среди поступающих много было таких, кто искал здесь спасение от голода: студентов кормили и одевали – это было большим благом в те трудные годы.
В поступлении Соне помог дядя – Иван Петрович Вакуров. Он был не только авторитетным художником, членом артели, но еще и входил в худсовет мастерских. Вместе с Соней они ходили на собеседование к Константину Куприяновичу Евмененко, который тогда работал директором училища и одновременно художественных мастерских. В 1944 году девушка стала студенткой, училась у таких корифеев, как Буторин, Правдин. Успешно закончила ПХУ в 1949 году. Хватило и терпения, и любви к этому кропотливому труду.
После окончания училища на работу было устроиться непросто, многие уходили в учителя, а так – кто куда. Кто игрушки расписывал, кто уезжал в другие города. Но позднее в основном все вернулись. Соне повезло: ей дали место в мастерских сразу после выпуска.
Сначала было трудновато, работа не получалось, вспоминает, как долго мучилась с «Тройкой», но старшие помогали, в частности, тот же дядя Иван Петрович Вакуров. Постепенно научилась. Сюжеты чаще всего выбирала сама.
Мест для работы художникам не хватало, кроме больших мастерских, их рассаживали в разных зданиях, переводили с места на место, и это было неудобно, но главное давали работу. Много значило общение с опытными мастерами. Соню посадили рядом с Григорием Константиновичем Буреевым, он как шеф поправлял ее работы, при необходимости. Вскоре работы Вакуровой стали приводить в пример и даже копировать. Молодую художницу хвалили за цветовые решения, цвет ей всегда удавался, наверное, это было в генах.
Замужем
Свою вторую половинку девушка встретила здесь же, в художественных мастерских. Познакомились на одном из вечеров отдыха художников. Николай Голиков был на несколько лет старше ее, он поступил в училище после возвращения с фронта, тоже потомственный художник и продолжатель, пожалуй, самой известной в Палехе фамилии, сын знаменитого основоположника нового палехского искусства Ивана Ивановича Голикова. Он не мог не обратить внимания на чернобровую красавицу с густой длинной косой. Весной 1954 года они познакомились, а осенью поженились. Ему было 30, а невесте 26.
О муже (ныне уже покойном) Софья Михайловна говорит с восхищением, как о человеке необыкновенного ума и таланта. Хотя ее семейная жизнь тоже не была простой и безоблачной. Опять же преследовали материальные трудности. Николай Иванович был человеком бескомпромиссным, прямолинейным, прямо говорил, что думает, и это не всем нравилось. Молодые поселились в том же доме сониных родителей, который стал уже совсем ветхим, нуждался в ремонте. Когда молодой хозяин обратился к местным начальникам с просьбой выделить ему лес на ремонт, ему отказали, припомнили его критические высказывания, пришлось обойтись старым материалом, что удалось найти.
Кирпичи делал из глины сам, сушил их на солнце. За гвоздями ездил аж в Москву. Это было в далекие 60-е. В это время в семье уже подрастал сын Юрий, который впоследствии тоже пошел по стопам родителей и продолжил династию художников.
Вместе было пережито немало и горестей, и радостей. Но самые счастливые моменты совместной жизни для Софьи Михайловны связаны с путешествиями.
- Страсть как люблю путешествовать! – делится своими увлечениями наша рассказчица, и глаза ее горят молодым задором. – И сейчас бы поездила, кабы были силы.
С Николаем Ивановичем они не раз побывали за границей, и на всю жизнь остались незабываемые впечатления. Ездили на неделю в Париж, посетили Лувр. В 1977 год побывали в Болгарии. В 1974 с сестрой Николая Ивановича Прасковьей Ивановной ездили в Германию, где та работала переводчицей. Отдыхали в Белоруссии, Молдавии. Любительница путешествий, она отлично переносила любую дорогу – море, самолет, поезд, лишь бы двигаться навстречу новому, красивому, неизведанному.
К сожалению, здоровье уже не позволяет путешествовать, но друзья о ней не забывают. Частый гость в доме Голиковых профессор из ФРГ Моника Копплин, директор музея лаков в г. Мюнстер. Она с любовью называет русскую художницу своей второй мамой. В свои 90 Софья Михайловна не ощущает себя пожилой, старается радоваться жизни, по-прежнему любит общаться с людьми, помнит все дни рождения родственников, близких и далеких, любит читать – без этого и не заснуть, не забывает подкрасить лаком ноготки и, выходя в сад, надеть любимую шляпку. Во всех жизненных невзгодах ее выручает прекрасное чувство юмора и ровное отношение ко всему происходящему. Даже о своем сердечном стимуляторе, который помогает ей продолжать жизнь, говорит с шутками, считает, что никогда, ни при каких обстоятельствах, не стоит терять душевного равновесия. В этом видит и секрет долгожительства, и, конечно, в том, что жизнь была посвящена любимому делу и любимым людям.
Добавить комментарий
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.
