Угадывая новое слово
В конце июня в Палехском художественном училище состоялся 74-й выпуск: свои дипломные работы защитили те, кто, перешагнув порог ПХУ в 2014 году, решили стать палехскими художниками.
Четыре года назад образовался сильный курс – талантливые ребята из Палеха, новые имена из Южи, Кинешмы, Сергиева Посада, Родников… Годы знакомства с непростым ремеслом художника-миниатюриста, сессии и просмотры, личные победы и провалы каждого из ребят превратились из чего-то необъятного и бесконечного (как поначалу казалось им на первом курсе) во что-то вполне осязаемое и имеющее границы во времени. Несколько часов, комиссия, «болельщики»-родители в зале, реплики именитых художников в кулуарах: защита дипломных работ. Оценку «отлично» на защите получили 7 человек, «красные» дипломы – четверо выпускников.
Что значат новые имена для Палеха? Что могут двадцатилетние, что они понимают? Страшно представить, как почти сто лет назад Артель древней живописи решила бы не собираться. А зачем – умение иконописца – устарело, все новое – непонятное и не близкое… Что было, если бы такие разные люди, как Бакушинский, Глазунов, Голиков, Котухин, решили не объединять усилия, а разойтись в разные стороны? Было этих первых палехских художников гораздо больше, но «вычеркни» одного из этого короткого списка, и история палехского искусства сложилась бы иначе, или не сложилась бы вовсе. Все они обладали особым знанием, культурным кодом, как сказали бы сейчас, который они смогли передать следующему поколению. Где-то это знание, как в детской игре «сломанный телефон», искажалось, недопонималось, интерпретировалось, но коренное слово периодически угадывалось. Угадывалось тем, кто хотел услышать.
Каждому студенту на протяжении четырех лет, преподаватели и смотрящие с музейных полок работы «стариков» пытаются настроить «слух». Услышат к концу обучения ребята хоть что-то из тех 1920-х, которые собрали в себе три столетия художественной традиции, или нет – никто не знает. Двадцатилетний художник может быть старательным, мечтательным, громким, но гениальным – много позже. Талант уже проснулся, но руки еще спешат. Этот момент, когда молодой художник еще ориентируется лишь при помощи противопоставления «новаторства» и «традиции» крайне важен, но ему нужно много работать, чтобы понять, что никакого противопоставления нет. «Традиция — это не сохранение пепла, а раздувание огня» – справедливо заметил однажды один французский философ.
Выпускник, который может быть и не задумывался о том, что написано выше – это частица палехского культурного кода. Это всегда шанс. И от того, как эти частицы сложатся, зависит художественное будущее Палеха. Предсказать каким будет художественный Палех через 20 лет невозможно, мечтать о будущем дозволено лишь двадцатилетним. У них есть всё, чтобы сделать его непохожим на то, что было прежде, но сделать – истинно палехским. У них есть всё, кто бы что ни говорил.
* * *
Защита в художественном училище – это всегда праздник. Прежде всего потому, что раз в год можно посмотреть на новые работы, на молодую мысль. Выставки лаковой миниатюры крайне интересны возможностью бесконечно долго всматриваться в небольшие глянцевые коробочки, а когда миниатюр десятки – это настоящее пиршество для любителей Палеха. Одна-две выставки миниатюры в год случаются в музее, но, как правило, экспозиции этих проектов испытывают острый дефицит молодых авторов.
На защите (если убрать за скобки кураторство художественных руководителей) все работы принадлежат молодым художникам. Они «сырые» (иногда буквально – не все будущие художники успевают вовремя покрыть лаком свое творение), они часто не выдерживают критики, они страдают от эпигонства, они «отзеркаливают» взгляды наставников, но все же эти работы – прекрасны своей свежестью, попыткой доказать, и действительно нередко могут удивить решением и заставить рассматривать «молодой Палех» также долго, как и произведения признанных мастеров.
Из 13 дипломных проектов, представленных на защите, было не мало тех, которые стоит увидеть каждому интересующемуся палехским искусством. Посовещавшись с рецензентом – главным хранителем ГМПИ Ольгой Шемаровой, я решил упомянуть несколько работ, которые, на мой взгляд, укладываются в ряд номинаций.
Номинации были придуманы следующие: «Самая оригинальная работа», «Самая палехская работа», «Самая сделанная работа». Казалось бы, все эти номинации мог собрать один диплом (или несколько таковых), но этого не произошло. Так часто бывает на киносмотрах, когда «лучшую женскую роль» берет актриса из одного фильма, а «лучший художник по костюмам» входит в состав создателей другой картины. Не стоит забывать, что для студентов училища диплом – это первая творческая работа. Сделать что-то цельное и не уступающее работам мэтров, будем честны, практически невозможно. Но у каждой талантливой, но по какой-то причине не попавшей в «яблочко» работы, есть как минимум одна грань, которая интересна.
«Самую сделанную работу» трудно было не заметить: огромное трехчастное панно, возвышавшееся над головами сидящих в зале, встречало своей очевидной неминиатюрностью при входе. Пример монументального Палеха, работа трех художниц Юлии Калашниковой, Анны Новоселовой и Юлии Хахалиной – «Петр и Феврония», скоро будет украшать одну из стен в палехском ЗАГСе. Это и большая честь, и большая ответственность: соседствовать с панно состоявшихся художников, которое появилось в зале регистраций в начале 1990-х.
Из прозвучавшей рецензии Ольги Шемаровой:
«Работа вдохновлена монументальной живописью, в ней есть известная доля схематичности, обобщенности, строгости ритма. Центральная часть композиции выделена как кульминационная, поэтому она самая торжественная, ритмически продуманная. Чувствуется, что авторы диплома смотрели огромное количество материалов, воспользовались опытом художников предыдущих десятилетий.
Тройка красных коней задает мажорный тон. Группы людей по обеим сторонам жестами, взглядами показывают зрителю главных героев, сидящих в повозке – Петра и Февронию. Если сравнить две боковые части, то левая окажется более насыщенной, чем правая, более эмоциональной. В клейме, где Петр убивает огненного змия, задается весь сюжет, поэтому существует небольшой композиционный, сюжетный перевес. Правая же часть кажется незначительно, но уменьшенной в масштабе. Цветовое решение сдержанное и строится на пастельных оттенках. В целом масштабная композиция состоялась. Авторы продемонстрировали неплохие навыки в этой области. Оценка – отлично!».
В этой номинации также можно отметить диплом Анны Елфимовой – работу «Евгений Онегин». Художница показала серьезный подход, однако ей не хватило смелости отказаться от пути иллюстрирования в пользу большей образности композиции.
Номинация «Самая оригинальная работа» по праву достается пластине «Великий лев» Марии Усачевой. Работа названа по одному из имен Великого льва или Аслана – центрального героя серии книг «Хроники Нарнии» британского писателя и богослова Клайва Стейплса Льюиса. «Хроники Нарнии» – это популярное и высокотиражное фэнтези, содержащие очевидные намеки на христианские идеи в доступном для юных читателей виде.
Оригинальность «Великого льва» происходит не по причине выбора необычных (или редких) для Палеха: сюжета, формы, цветового решения. В этом лучше себя неоднократно показали художники других выпусков. В этом случае нельзя не назвать дипломную работу одного из вдохновителей Марии – Ярослава Пикулева. Тогда в 2011 году Пикулев сделал много больше, его работа декоративнее, образнее, сделаннее (до сих пор «Робинзон» одна из немногих работ художника, на которую он уделил достаточно времени и внимания). Как говорил Марк Шагал в одном интервью: «Ни один художник не может служить примером для другого художника».
Бесспорно, для ряда зрителей работа Марии Усачевой привлекательна именно по внешним признакам оригинальности, но я бы отметил этот диплом за пластический поиск. Композиция, заимствованная у иконы, работает как каркас, помогая держать все, что нанизано на нее художницей. Старание показать движение, найти свое решение в рисунке фигур, заканчиваются «дребезжанием», как выразились бы художники. Но этот эффект как раз и заслуживает внимания. Добавить ремесленной техники, забыть о работах Ярослава, и перед нами предстал бы шедевр.
Из прозвучавшей рецензии Ольги Шемаровой:
«Отсыл к библейским текстам стал отправной точкой для автора. Образ Льва, на котором держится вся фэнтезийная Нарния, решается с помощью православной иконописной стилистики. Восхождение, движение вверх мы видим и на многих иконографических изводах, особенно на иконографии Воскресения. Вместо фигуры Спасителя – Лев, рядом – жаждущие спасения и перерождения жители страны. Затем начинается путь восхождения S-образным движением, в конце которого – светлая, перерожденная новая Нарния. Она находится на том же месте, где в иконе был бы райский сад.
Конечно, с точки зрения исполнения автор не смог избежать ошибок. Есть довольно много спорных моментов, композиция «текучая», этому течению подвержен каждый элемент. Всё в движении, иногда в чрезмерном. Есть вопросы и к тональной раскладке, и к излишнему разбелу (автор пытается тронут разбелом каждый сантиметр цветового пятна, что и приводит к излишней дробности). Композиция начинает пестрить разными незначительными нюансами, находками. Автор заставляет зрителя рассматривать частное, нежели прочувствовать композиционную задумку в целом.
При всех этих недостатках диплом является авторским взглядом на прочитанный текст. В современных сложных условиях развития движения вперед лаковой миниатюры подобные композиции имеют место быть. Они являются «раздражителями», в хорошем смысле слова, для дальнейшего творческого пути самого автора и для современного творческого сообщества в целом. Техника, мастерство приходит с годами, чего не скажешь о фантазии. Моя оценка – хорошо».
Номинация «Самая палехская работа» задумывалась как возможность оценить лучшие из работ, которые признают важность традиции, но избегают шаблонности. Черный фон, золотой орнамент, мастерство и толика молодой дерзости. В этом чуть лучше других оказались художницы, получившие «красные» дипломы – Мария Яблокова и Виктория Сафонова.
Мария Яблокова представила на суд комиссии красивой формы шкатулку, с умело расписанным золотом кузовком. Лучший вид работе придает ракурс, где этот волнообразный орнамент дополняет живописную фризовую композицию на крышке. Таким, вероятно, и должен быть классический Палех. Да и тема, что ни на есть палехская – «В саду Черномора». Пушкин – наше всё!
«Каменный цветок» Виктории Сафоновой раскинулся на замысловатом складне с круглым зеркальцем внутри. Глаз наслаждается пространством: высвобожденный черный глянец дает работе возможность дышать, метить в «вечность». Работа, пожалуй, самая сбалансированная – есть и декоративность, и образность. Не в последнюю очередь потому, что Виктория прислушивалась к советам преподавателей, выполняла варианты композиции, старанием добивалась, чтобы работа была атрибутирована как палехская. У нее получилось, в меру манерный (если так можно сказать), не эталонный, но уверенный Палех.
* * *
Палех безусловно достоин носить имя столицы русской иконописи, в праве он и гордиться дореволюционными артелями и мастерами, добившимися всероссийской славы селу, и новыми иконописцами, возродившими старую традицию. Но никогда не стоит забывать, какое значение для местного художественного родника, бьющего вот уже не одно столетие, имеет искусство Палеха, появившееся в 1920-е.
Добавить комментарий
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.
